читать дальшеПамятник простой русской женщине-матери, вырастившей и воспитавшей 12 детей, из которых восемь отняла война, был установлен в городе Задонске Липецкой области в год 60-летия Великой Победы.
В центре стоит женщина в платке сгорбившись в горе, а вокруг размещены восемь обелисков с мужскими именами: Михаил, Дмитрий, Константин, Тихон, Василий, Леонид, Николай, Петр. Это, наверное, один из самых пронзительных памятников войне — памятник матери, Марии Матвеевне Фроловой, отдавшей ради Победы своих восьмерых сыновей. Многие, и совершенно справедливо, считают его памятником всем матерям, потерявшим детей в военное время.
У его основания всегда лежат цветы. В отличии от многих других абстрактных монументов, не имеющих под собой никакой реальной и берущей за душу истории, у памятника из г. Задонска Липецкой области такая история есть. Это вечная история материнского и ратного подвига, которая никого не может оставить равнодушным, сколько бы времени не прошло с весны 1945 года. История этой семьи настолько берёт за душу, что отнестись к ней равнодушно-снисходительно может только чёрствый человек, подобный пустому сосуду: вроде и ёмкость есть, а содержания нет.
Супруг Марии, Георгий Игнатьевич, был намного старше своей жены. В молодости он служил приказчиком, работал скрупулёзно и неутомимо. Потом и сам стал держать лавку. И приглянулась ему, уже к тому времени почти сорокалетнему мужчине, скромная девушка. Долго ходить вокруг да около не стал, перед Пасхой подошёл и прямо спросил, согласна ли выйти замуж.
Вспоминается сцена из фильма «Белые росы»: «Вы: любовь, любовь, сю-сю, ля-ля — и на развод! А я с вашей матерью не объяснялся, про любовь никакую не говорил, а почти пятьдесят годов душа в душу…» Вот так и здесь получилось.
Семья росла на глазах, рождались дети. А любовь, про которую никто не говорил, была-то самой главной в семье Фроловых. Бывало, конечно, ссорились супруги, но Георгий Игнатьевич до самого своего последнего дня называл супругу на «вы» и Машенькой. И умели Фроловы относиться к другим людям по-человечески. И над своим добром не дрожали.
Случай такой помнили соседи: уже большой была семья, требовался новый дом, попросторнее. Но денег не хватало. Покупали понемногу камень, складывали во дворе. Горка эта росла, потихоньку утрачивая суффикс «к». Но однажды на Задонск буквально обрушился сильнейший ливень, упала стена на главном «проспекте» — Каменке. И Фроловы отдали все свои запасы для восстановления стены. Даже и не особенно долго советовались друг с другом. Случилось — помогли, не разбирая, что тут личное, а что общественное.
Отец умер в 1941 году. Не узнал Георгий Игнатьевич о том, что началась война — умер за месяц до её начала. Скоропостижно, за один день. Одно утешало вдову: почти все их дети — десять сыновей и две дочки — уже стояли на ногах, были взрослыми людьми. И жили они в другом городе — Ленинграде.
Михаил.
Первым уехал старший сын Михаил. Он окончил Ленинградский политехнический институт, стал преподавателем военно-морской академии и специалистом по минному делу. Перед войной он придумал способ защиты кораблей от магнитных мин, во время испытаний на море попал под бомбежку, был тяжело ранен и умер в ленинградском госпитале. Посмертно Михаила наградили Сталинской премией, поскольку ни один корабль, защищенный по методу Фролова, не подорвался на мине.
Дмитрий.
Дмитрий с детства мечтал стать моряком и деятельно к этому готовился: хорошо учился, занимался спортом. Следом за старшим братом он перебрался в Ленинград, окончил мореходку и с началом войны попал на Балтийский флот. В ноябре 1941 года его корабль подорвался на мине. Трое уцелевших моряков — в том числе контуженный Дмитрий — связали из досок плот и несколько часов держались на воде, пока их не подобрали. Фролов продолжил воевать на Балтике, был несколько раз ранен. Последний раз — тяжело, в голову. Врачи его снова выходили, но ненадолго: ослепший Дмитрий вернулся домой и вскоре после Победы умер от ран.
Константин. Константин рос смелым мальчишкой. Как-то заметил тонущих в Дону девчонок, кинулся с обрыва и вытащил обеих. Подростком он выращивал розы в своем саду, вывел особенный сорт разных оттенков — были даже черные. Когда Костя стал ухаживать за девушками, его букетам завидовал весь город. Однако парня тянуло в Ленинград. После ремесленного училища он переехал к старшим братьям, поступил на вечернее отделение института, а днем работал. В декабре 1941 года Константин Фролов записался добровольцем в ополчение. Однажды позвонил жене: «Встречай на вокзале, буду проездом!» Та кинулась на Балтийский вокзал, но станция была оцеплена: налет немецких бомбардировщиков уничтожил все составы, бывшие на путях. В том числе и поезд Константина.
Тихон.
Тихон перед войной записался в аэроклуб, а попав на фронт, стал летчиком. В 1944 году его назначили командиром эскадрильи. Тихон часто писал домой, чаще других братьев. Из письма матери: «Здравствуйте, дорогие мама и Аня! Вчера получил письмо от Тони (вторая сестра), в котором она пишет, что умер Михаил. Для меня это слишком тяжелая новость. И во всем этом виноваты проклятые фрицы. Это они принесли преждевременную смерть очень ценному человеку нашей страны и моему брату. Это они сделали двоих малолетних детей сиротами. Но пусть они помнят: нас, братьев, десять, погиб один — на его место становится другой. Я из этого письма также узнал, что Леонид взят в армию. Это так и должно быть, страна требует этого, и каждый из нас обязан мстить за смерть погибших и за малолетних сирот. Так это и будет». Весной 1945 года Тихон Фролов погиб при бомбежке Кенигсберга. Похоронили его в братской могиле.
Василий.
В феврале 1941 года Василий Фролов заболел воспалением легких и вернулся из Ленинграда в Задонск. На свежем воздухе он быстро поправился: работал на МТС, потом ушел добровольцем на фронт и снова попал в Ленинград. «Вряд ли я вернусь отсюда — такое здесь идет крошево. Но мы перца им подсыплем, могилу свою тут фрицы найдут. Всех обнимаю крепко и очень люблю», — написал он матери в сентябре 42-го. Василий погиб на Невской Дубровке.
Николай.
Николай боялся собак — их в довоенном Задонске было много. Однажды мать ушла в деревню, чтобы поменять там вещи на продукты. Поздно вечером 11-летний Колька вышел встречать мать на окраину — чтобы собаки ее не покусали. Прижался там к забору и стоял. А чтобы скрыть страх, громко вздыхал. Он был хорошим рыбаком — мог собрать богатый улов на любую наживку — и знатным слесарем. На ленинградском заводе портрет Николая висел на Доске почета, с ним советовались инженеры. Увлекался радиотехникой, собрал несколько телевизоров. В 41-м Фролов окончил школу младших командиров, а попав на фронт, практически сразу был тяжело ранен. Его спасли. Он вернулся в часть и был ранен снова. Так повторялось несколько раз. Николай дожил до Победы, вернулся домой и вскоре умер.
Леонид.
Леонида в армию долго не брали — ему, как первоклассному токарю, полагалась бронь. «Забудь о фронте», — говорил ему директор ленинградского завода. Все заявления, что писал Леонид, оседали в военкомате. Но однажды подтверждение брони запоздало и он сел в поезд с другими добровольцами. Директор завода слал вслед телеграммы с приказом вернуться, на станциях Фролов расписывался в получении и ехал дальше. Он служил в ремонтной «летучке» — чинил танки прямо на поле боя. При этом и в разведку ходил — за приведенного «языка» получил медаль. Однажды в его «летучку» попал снаряд. Через месяц родным прислали окровавленные вещи.
Петр.
Петр в Ленинград приехал последним из Фроловых, еще школьником. Чтобы не сидеть на шее у братьев, устроился учеником на завод и после уроков бежал на смену. Перед войной на пару с Леонидом завел мотоцикл и лихо на нем гонял. Потом на том же мотоцикле возил донесения с передовой в штаб. Был ранен в голову, но сбежал из госпиталя на фронт. Он погиб в разведке в 43-м.
Сердце матери
Мария Матвеевна Фролова прожила долгую жизнь, умерла в 96 лет. В войну в доме Фроловых всегда было много военных - в городе стояли госпитали, останавливались по пути на фронт части. Пока солдаты спали, Мария успевала выстирать и высушить их белье, утром давала им яблок на дорогу из своего сада и шла перевязывать раненых.
В голодные послевоенные годы она не гнушалась никакой работой: торговала на рынке овощами с огорода, вязала носки на продажу, даже резала, обмирая от страха, соседских коз - за ливер и кровь. Ее она потом жарила на сковородке, чтобы хоть как-то прокормиться. Когда силы кончились, сидела на скамейке перед домом, угощала яблоками соседских детей и перебирала в памяти письма сыновей - она все их помнила наизусть.
«Вчера получил письмо от жены, пишет, что мой Лека вырос очень умный и хитрый. Ждет меня домой, говорит: папа вернется и я не буду ходить в сад, а буду ловить рыбу. Он очень хороший мальчик: не капризный, всегда с улыбкой на личике, которое украшают большие голубые глаза. Но ладно, будем живы — увидимся», — писал Тихон.
«Часто снится мне наш дом и все наше до мельчайших подробностей. Даже калитка с засовом. Но больше всего я вспоминаю наш сад. И даже запах яблок, такой удивительный», — это от Лени. Про яблоки писала из Ленинграда и дочь Тоня: «Получила от вас посылку, большое спасибо. Уж очень долго она шла! Получила ее не совсем в порядке — крысы отгрызли угол ящика, рассыпали пшено, все остальное в целости. Но что обиднее всего — сгнили яблоки, яблоки из нашего сада. Яблоки Валерику и во сне не снились, ведь он их никогда не ел».
После инфаркта Мария Матвеевна на улицу выходить перестала. До последних своих дней она сидела у окна и смотрела на прохожих. А когда дочь звала полежать, говорила: «Я на людей не нагляделась за свою жизнь, все они такие красивые…» Умерла Мария Фролова тихо, похоронили ее без особых почестей. У нее не было никаких наград: ни за работу в тылу, ни за погибших сыновей.
Восемь детей,блять,восемь....и это не одна история,и не один мемориал!!
Ой, зачем ты, солнце красное, всё уходишь - не прощаешься? Ой, зачем с войны безрадостной, сын, не возвращаешься? Из беды тебя я выручу, прилечу орлицей быстрою... Отзовись, моя кровиночка! Маленький. Единственный... pesni.guru